(Da Lazzeri,Montorsi: Eur. Urol. 60(2011)78-80)
В настоящее время, несмотря на множественность исследований, каскад событий, приводящий к установлению хронической циститной болезни, до конца не выяснен, а множественные так называемые симптоматические терапевтические стратегии обычно неэффективны или имеют лишь кратковременную эффективность. У большинства пациентов первые проявления кистоза могут быть связаны с острой бактериальной инфекцией, хотя почти все исследователи сходятся во мнении, что это состояние, вероятно, является результатом первичного дефекта уротелиальной выстилки.
В то время как в прошлом уротелий считался простым, хотя и очень сложным барьером, современные исследования вместо этого выявили как его чувствительную функцию, с возможностью информировать центральную нервную систему о тепловых, химических или механических стимулах, так и ее эфферентную активность посредством высвобождения медиаторов, влияющих на сократительную способность гладкомышечных клеток стенки мочевого пузыря.
Способность этого барьера сохранять свою защитную роль в неизменном виде зависит от присутствия ГАГ (глюкозаминогликанов), которые покрывают его наиболее поверхностные клетки «муцинозным» слоем. ГАГ имеет множество функций и не только действует как «физический» барьер, но также действует как антиадгезивный фактор и как защитный механизм от инфекций и раздражителей (например, алкоголя, перца чили и т. д.).
Причины, которые могут вызвать снижение или потерю ГАГ, как уже упоминалось выше, многочисленны и не все из них еще выделены. Несомненно, важную роль играют повторяющиеся хронические инфекции, а также особо агрессивные вещества, химиотерапия или ионизирующая радиация, применяемые с терапевтическими целями. Недавние исследования показали, что у пациентов с аллергией на никель возможно снижение защиты мочевого пузыря с увеличением инфекций мочевыводящих путей. У этих пациенток сочетание вагинального кандидоза, герпеса и инфекций дыхательных путей было статистически значимым.
Из вышеизложенного понятно, как уменьшение или «дыра» в муцинозном барьере ГАГ провоцирует повреждение подлежащей стенки мочевого пузыря при хроническом нейрогенном воспалении.
Фактически в этой ситуации токсичные или, скорее, «агрессивные» вещества, физиологически присутствующие в моче, вступают в контакт с беззащитным уротелием, вызывая активацию провоспалительных веществ (таких как вещество Р, нейрокинины, брадикинин и т. д.), которые одновременно поддерживают воспаление и активируют сокращение мышц мочевого пузыря.
Таким образом, активируется порочный круг, при котором высвобождение этих нейропептидов вызывает изменения в мочеиспускании (настоятельные позывы, очень частое мочеиспускание), связанные с болью, за которыми следует дальнейшее реактивное высвобождение провоспалительных веществ (вещество Р, брадикинины и т. д.), которые , помимо регулирования сокращения гладких мышц мочевого пузыря, определяют миграцию клеток иммунной системы, дегрануляцию тучных клеток (которые, в свою очередь, также выделяют провоспалительные вещества). Все эти механизмы в конечном итоге вызывают возникновение хронического неврита.
Фактически, когда дефект ГАГ сохраняется или процесс его репарации не удается, хроническая стимуляция субуротелиальных тканей вызывает гиперчувствительность мочевого пузыря с появлением так называемой аллодинии (т.е. боли от раздражителя, который в норме не способен вызывая это).
Например, физиологическое ощущение наполнения мочевого пузыря, необходимое у нормального человека для информирования мозга о необходимости мочеиспускания, трансформируется в ощущение жгучей боли, даже очень интенсивной, что заставляет больного очень часто мочиться, что, в свою очередь, вызывает дальнейшее воспаление.
Но в этих случаях повреждение, вызванное хроническим воспалением, локализуется не только на уровне мочевого пузыря. Фактически, высвобождение нейропептидов на уровне мочевого пузыря вызывает за довольно короткое время селекцию специфического гена, который на уровне спинного мозга увеличивает количество медуллярных синапсов, которые в этот момент уже без необходимости в новых альгогенных стимулах. , способны вызывать и поддерживать повышенную гиперчувствительность.
Давайте вспомним, что болевой сигнал в нормальных ситуациях передается в мозг, где обрабатывается лимбической системой, которую мы можем грубо рассматривать как центральное управление эмоциями. Когда приходят эти сообщения, физиологически активируется поведение, чтобы прервать эту боль или предотвратить ее повторение.
Однако если эти сигналы будут непрерывно повторяться, как это происходит при хронической боли, лимбическая система сначала вызовет проявления тревоги, а затем постепенно, по мере сохранения боли, проявления тоски вплоть до паники. В этот момент иногда могут происходить радикальные изменения настроения, приводящие к состоянию постоянной депрессии.
Исследования на животных и людях показали, что в депрессивной фазе наша способность интерпретировать боль снижается, что приводит к снижению болевого порога. Тогда пациентка будет ставить в центр своей жизни постоянное спазматическое внимание к своим симптомам, что для многих из них в наиболее серьезных случаях становится «причиной» существования.
Фактически, когда боль из физиологической реакции на ноцицептивную ситуацию становится нейропатической, внимание к ней является фундаментальным компонентом. Вот почему этот тип боли «необъяснимо» уменьшается, пока не исчезает ночью, и вместо этого усиливается, когда внимание пациента не обязательно направлено на другие важные дела. Отсюда обычное усиление болей в выходные и тем более во время любых «однообразных» праздников.
У наиболее страдающих пациентов постепенно утрачиваются все социальные интересы, что отрицательно сказывается и на межсемейных отношениях. Это, естественно, будет зависеть и от чувствительности потенциального партнера, который, несмотря на всю добрую волю, обычно не способен ни в малейшей степени осознать пережитую его партнером драму. Партнеры часто не понимают, как близость в паре могла внезапно быть утрачена, и воспринимают отказ от сексуальных отношений (частую причину болезненных раздражителей) как необъяснимую и неоправданную вину, которую следует приписать партнеру.
Из всего вышесказанного следует необходимость как можно скорее воздействовать на примитивные местные факторы воспаления, прежде чем они, в свою очередь, как пояснялось выше, высвободят вещества, стимулирующие рост медуллярных нейросинапсов.
